Пять лет назад британский актёр Стивен Фрай снял фильм о своей болезни - биполярном расстройстве. Этот диагноз ему поставили в 37 лет, и вердикт врачей, по признанию Фрая, объяснил все невероятные взлёты и падения в его жизни. «Я был в ужасе, но одновременно и рад, что врачи наконец обнаружили причину экстремальных проявлений моих чувств и моего поведения», - говорил актёр. Человек с биполярным расстройством, как правило, не может управлять своим настроением: он то испытывает мощный и необъяснимый энергетический подъём, то такую же беспричинную депрессию. Распространение заболеваемости всеми видами биполярных расстройств – от 3 до 6,5 %, хотя больные могут даже не догадываться о своём диагнозе. Москвич, страдающий от этого расстройства, рассказал The Village, как он научился справляться с манией, депрессией и перепадами настроения.

Иллюстрации

андрей смирный

Как всё началось

Мне 26 лет, я учусь на пиарщика. В свободное время люблю читать, фотографировать, играть в футбол и баскетбол, ещё пишу стихи, читаю рэп и веду свой блог. Я легко завожу новые знакомства, но эмоционально достаточно закрыт и редко улыбаюсь. Многим покажется, что я депрессивен, но это не так - дело в том, что с 2008 года я страдаю биполярно-аффективным расстройством. Болезнь наложила определённый отпечаток на мою жизнь, и если раньше я был душой компании, постоянно шутил и радовался жизни, то теперь я довольно скуп на эмоции.

Первые симптомы болезни появились во время учёбы в вузе, в канун зимней сессии. Тогда я перевёлся в другой университет, так как в своём первом учебном заведении по молодости валял дурака. Из-за этого родственники жёстко меня контролировали: мои вещи постоянно досматривали, я практически не выходил из дома и всё свободное время посвящал учёбе. Я жил в самом центре Москвы, и, даже если случалось чудо и мне разрешали выйти погулять, ничего, кроме каменных джунглей на пыльной Тверской, мне не встречалось. Кроме того, у меня случилась безответная любовь, которую я тяжело переживал.

В канун Нового года я почувствовал, что со мной что-то не так - тоска, тревога, сон по три-четыре часа в сутки, жжение в грудной клетке и постоянный, непонятно чем вызванный кашель. Стоит сказать, что в то время я злоупотреблял алкоголем и изредка принимал наркотики, что и сказалось на развитии моей болезни. Я чувствовал себя крайне паршиво и попросил отца отправить меня на лечение. Он отвёз меня в клинику, где мне провели полный анализ организма, но никаких патологий не обнаружили, а моё состояние объяснили банальным стрессом.

В тот период жизни в моей семье было много конфликтов и скандалов из-за развода родителей. Я сильно переживал и хотел помирить маму и папу, но это вышло мне боком. В результате в самый Новый год я сильно разругался с отцом и вернулся жить к маме. Внутри меня всё кипело, я рвал и метал, и никто не мог понять, что со мной происходит. Мне казалось, что я пострадал за благое дело, и я решил полностью уничтожить свою репутацию в отместку за содеянное отцом. Тогда в России только появилась социальная сеть «ВКонтакте», где я бурно излагал свои мысли, вынося весь ссор из избы.

Также я употреблял алкоголь с утра до вечера, слушал музыку на полную громкость и часто приглашал к себе гостей. Все эти тусовки оборачивались пьянками и совместным употреблением наркотиков. Моя мама поняла, что у меня начались серьёзные проблемы, и обманом привела меня в психоневрологический диспансер, где я прошёл консультацию у психотерапевта. Врач предложила мне лечь в неврологическую больницу. Толчком к этому послужил мой рассказ о том, как из меня вышел «чёрный дух». Эта галлюцинация случилась у меня в ночь разрыва отношений с отцом: я лежал на кровати в состоянии сильного алкогольного опьянения и видел, как клубы тёмной массы выходят из меня мощным потоком и кружатся на потолке. Складывалось ощущение, что из меня вышел демон. Тем не менее психотерапевт не поставила мне диагноз, а просто сказала: «Мальчику надо отдохнуть и привести мысли в порядок».

В неврологической больнице я оказался в так называемом кризисном отделении - там в основном лежат люди, которые проходят реабилитацию после злоупотребления наркотиками и алкоголем. Лечение полностью добровольное, выход за территорию свободный, поэтому я там квасил со знакомыми, смешивая алкоголь и лекарства. Ровно за неделю я достал своим поведением весь персонал и больных, после чего мне стало скучно и я выписался по собственному желанию.

В те дни во мне буквально бурлил позитив, я черпал энергию как будто из воздуха и почти не чувствовал усталости. Из больницы я вернулся домой и продолжил заниматься саморазрушением. Ночи я просиживал за компьютером и порой ложился спать в восемь-девять утра. В итоге доигрался до того, что у меня началась бессонница - с каждым днём заснуть становилось всё тяжелее и тяжелее. Впервые у меня началась депрессия - я часами лежал и смотрел в потолок, ничего не хотелось делать, посторонние звуки сильно раздражали, любая мелочь выводила из себя.

Понимая, что со мной происходят какие-то нездоровые изменения, я согласился на повторное посещение психоневрологического диспансера. Меня положили в клинику неврозов на Рублёвском шоссе. Выход за пределы территории здесь, как и в предыдущей больнице, был свободным, но на этот раз я полностью отказался от приёма алкоголя и вообще прервал все свои контакты со знакомыми, чтобы не было соблазна накидаться. Мне давали несколько таблеток в день, от которых ужасно хотелось спать. Я читал книги и играл в настольный теннис, гулял в сквере на территории клиники и постепенно почувствовал резкое улучшение. Через месяц меня выписали, диагноз к тому моменту мне так и не поставили.

Как я оказался в психбольнице

После клиники неврозов моё самочувствие улучшилось. Но я боялся привыкнуть к лекарствам, которые мне прописали, и резко бросил их пить. Из-за этого у меня началась бессонница, а если удавалось уснуть, мучили кошмары. Казалось, что я медленно схожу с ума. Однажды я не спал пять суток. Прибавьте сюда постоянную тревогу, боли в груди, отсутствие аппетита и полную апатию. Моя мама не знала, что делать, и на этот раз привела меня за руку в настоящую психиатрическую больницу. Тогда я ещё не осознавал, в какое адское место мне было уготовано попасть.

Среди местных пациентов были натуральные зеки, которые ложатся в дурку «покайфовать» на бесплатном соцобеспечении, алкоголики и наркоманы, вменяемые личности с лёгкими психическими расстройствами, творческие люди с шизофренией разной степени тяжести и больные с тяжёлыми диагнозами. Попадались и совершенно здоровые люди, которые либо прятались от органов правосудия, либо косили от армии.

Порядки как в тюрьме: жёсткое расписание, шмон всех продуктов, которые приносят родственники, грубый персонал. Запрещены даже зажигалки - прикуривать дают только санитары, а самые востребованные ништяки - чай и сигареты. О правах человека говорить не приходится - медперсонал всегда прав. Общаться с родственниками разрешают только раз в неделю, да и то под пристальным надзором медсестры.

Коррупция в больнице, как и везде в России: к тем, кто даёт на лапу, хорошо относятся, им создают комфортные условия. Однажды я обвинил заведующую отделением в получении взяток, за что меня отправили в самое суровое интенсивное отделение с формулировкой «тяжёлое состояние». Там три раза в день мне кололи галоперидол. В результате такого лечения я не мог стоять на месте, потерял десять килограммов и так бы и распрощался с малейшей надеждой стать нормальным человеком, если бы заведующая при случайной встрече не простила меня и не перевела обратно. Я рассказал ей о своих проблемах с нервной системой, и именно тогда мне наконец поставили верный диагноз - биполярное расстройство. Это произошло через полгода после появления первых симптомов.

В дурке я познакомился с человеком, который выкинул с моста сто тысяч долларов крупными пачками. На вопрос, зачем он это сделал, пациент ответил, что так он спасал население от кризиса

Явных проблем с лекарствами в больнице не было, но методика их подбора, мягко говоря, странновата. Врачи часто меняли схемы лечения или прописывали сильнодействующие препараты, чтобы вогнать больного в состояние зомби, когда он даже мыслит с трудом. У новичков с непривычки даже случались галлюцинации. Поражало отсутствие психологов - у большинства пациентов были проблемы, о которых им хотелось рассказать.

Все попытки внести хоть какое-то разнообразие в унылый быт дурки обрубались на корню. Например, лишился кабинета психотерапевт, который проводил сеансы музыкальной релаксации: больные при выключенном свете располагались на мягких кушетках и слушали успокаивающую музыку, а врач читал отрывки из художественной литературы. После отмены этой процедуры органы внутренних дел стали проводить в кабинете психиатрическое освидетельствование.

Раньше больные во время прогулок выходили играть в баскетбол и волейбол, но потом любой спорт запретили. Прогулки были редкими и зависели от настроения персонала. Мне повезло, я познакомился с сотрудницей, которая разрешала мне гулять с родственниками в обход правил. Для остальных существовал так называемый загон - территория, огороженная железной сеткой, по которой можно было гулять 40 минут в день.

В больнице я провёл около месяца. Выдержать это тяжело: кроме просмотра телевизора и чтения книг, заняться абсолютно нечем. Большую часть времени я сидел в курилке, слушал истории здешних обитателей и пытался представить, что нахожусь в обществе.

Что нужно знать о болезни

В интернете о биполярном расстройстве можно найти уйму информации, но она не всегда достоверна. Вкратце болезнь можно описать так: у неё есть две стадии - мания и депрессия, которые могут резко сменять друг друга или, наоборот, сменяться постепенно. В период мании больному в голову приходят бредовые идеи, которые он пытается воплотить в реальность. Нередко возникает мания преследования и повышенная религиозность. Доказать в этот момент человеку, что он болен, очень сложно. Добавьте сюда сон по три-четыре часа в сутки, повышенный интерес к любым видам удовольствий, быструю речь и горящие глаза.

Часто больному кажется, что кто-то вокруг организует заговор, разоблачить который может только он. В своё время я бегал в Госдуму, ФСБ и приёмную президента, писал туда письма и посылал различные книги. Затем я приходил в себя и смотрел на ответы из госорганов вроде «Доступ к архивам Аненербе («Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков», созданное в Третьем рейхе для изучения истории германской расы. - Прим. ред.) не может быть предоставлен в связи с их отсутствием». Для стадии мании также характерно расточительство - больной может сорить деньгами направо и налево. В дурке я познакомился с человеком, который выкинул с моста сто тысяч долларов крупными пачками. На вопрос, зачем он это сделал, пациент ответил, что так он спасал население от кризиса.

Ещё один мой знакомый, больной биполярным расстройством, устроил перестрелку с полицией из травматического оружия, в результате чего получил несколько ранений в спину и чудом остался жив. Если бы не его болезнь, вместо принудительного лечения его отправили бы в места лишения свободы. Другой знакомый в стадии мании переписал на жену всё имущество на три миллиона долларов и уехал в Козельск, а когда вернулся, было уже поздно: жена подала на развод. Теперь несчастный живёт на пенсию по инвалидности в 16 тысяч рублей.

У меня мания проявлялась в повышенной возбудимости, панических атаках в общественном транспорте, раздражительности и конфликтах с близкими. Я уходил из дома и неделями скитался по городу. Один раз произошёл тяжёлый случай - я принял наркотики и выпил водки, после чего в метро мне показалось, что все люди вокруг похожи на пришельцев. Я вышел из подземки в уверенности, что случился конец света: над моей головой как будто летали вертолёты, по дорогам толпами шагали невообразимые существа, асфальт под ногами плавился.

Я добрался до какого-то шоссе и заночевал в лесу. На утро проезжавший мимо водитель отвёз меня обратно в город. На этом мои мучения не закончились - я никак не мог выбраться из метро, поскольку всё время возвращался на станцию «Выхино». Когда мне всё же удалось выйти, я снова очутился на улице без копейки денег, скитался по городу и дошёл пешком до станции метро «Лермонтовский проспект». Там непостижимым образом мне удалось попасть в квартиру к какому-то алкоголику и переночевать у него. Галлюцинации продолжались, и только через два дня я очутился дома - полностью обезвоженный, голодный, уверенный в том, что мир захватили пришельцы. И меня снова отправили в больницу.

Что касается депрессивной фазы, то здесь всё куда проще: в этот период больной чувствует вялость, апатию и большую часть времени проводит лёжа, не проявляя ни к чему интереса. Будущее кажется безрадостным, часто появляются мысли о самоубийстве, хочется изолироваться от общества. Депрессивная фаза, как жук-короед, уничтожает больного изнутри. Депрессия может длиться от нескольких дней до нескольких недель - всё зависит от препаратов, которые ты употребляешь. Лучше всего просто переждать этот момент и побольше общаться с близкими, только они могут понять твоё состояние и поддержать. У меня депрессии не было уже больше двух лет.

Что легче перенести - манию или депрессию - сказать сложно. В период мании человек полон оптимизма и энергии, но может наломать дров. Существуют и так называемые интермиссии - светлые фазы, когда болезнь исчезает, и человеку кажется, что он здоров. У меня интермиссии случались дважды, на два года и на один. После этой фазы обычно наступали жёсткие периоды мании, когда я уходил из дома, бродяжничал и вёл себя агрессивно.

В метро мне показалось, что все люди вокруг похожи на пришельцев.
Я вышел из подземки в уверенности, что случился конец света: над моей головой как будто летали вертолёты, по дорогам толпами шагали невообразимые существа

Как контролировать болезнь

Сейчас два раза в день я пью таблетки и раз в месяц делаю укол. Медикаменты вызывают лёгкую сонливость и заторможенность, но более серьёзного влияния на организм нет, и как личность под действием лекарств я не меняюсь. Задача препаратов - наладить баланс серотонина в моём организме, ведь именно из-за его нехватки возникают стадии мании или депрессии. Я неоднократно делал перерывы в лечении, но они приводили лишь к ухудшению состояния.

Можно сказать, что сейчас я научился контролировать болезнь. Я знаю, что вспышки бывают весной и осенью, поэтому тщательно готовлюсь к этим временам года: стараюсь эмоционально не нагружать себя и не принимать близко к сердцу неприятные события. Главное - соблюдать режим, пить лекарства и придерживаться здорового образа жизни. Сон должен быть стабильным, по восемь-девять часов в сутки. Обязательно нужно заниматься спортом, хотя бы ходьбой, потому что лежачий образ жизни приводит к обострению заболевания. Препараты стоит принимать строго в определённые часы первые два-три года, потом дозировку можно снижать по согласованию с лечащим врачом. Обострения в первую очередь случаются у тех, кто не следит за собой, резко бросает пить лекарства, не соблюдает режим, перегружает себя информацией.

Биполярное расстройство никак не повлияло на мою работу. Несмотря на заболевание, я сотрудничал с крупными организациями и справлялся с поставленными задачами. Что касается коммуникации, то несколько старых знакомых перестали со мной общаться, когда я находился в фазах мании, но настоящие друзья по-прежнему со мной. Я полностью прекратил контакты со знакомыми, употребляющими спиртное и наркотики, тем самым обезопасив себя от ухудшения состояния. При этом я знакомлюсь с новыми людьми - биполярное расстройство никак не повлияло на это. Моя семья с самого начала оказывала мне поддержку. Близкие понимали, что некоторые поступки я совершал в неадекватном состоянии, поэтому не осуждали меня. Больше всего помогает мама, она же контролирует приём лекарств.

Если у близкого вам человека биполярное расстройство, больше общайтесь с ним, особенно в периоды депрессии, проводите вместе время, выбирайтесь на природу. Самое главное - нужно дать понять человеку, что с этой болезнью можно жить. Я лично знаю нескольких человек, которые сумели полностью выздороветь, потому что правильно питались, занимались спортом и вовремя принимали лекарства.

По инициативе общественных организаций, объединяющих ученых, врачей и активистов, каждый год 30 марта отмечают День людей с биполярным расстройством - . В качестве даты был выбран день рождения Винсента Ван Гога - художника, который, как считают исследователи, был воплощением «биполярного гения».

При биполярном расстройстве человек живет то в состоянии сильного эмоционального подъема и возбуждения (мании), то в депрессии. Согласно мировой , биполярным расстройством в разных формах страдают около 2% людей. Это значит, что в России биполярников не менее трех миллионов - это примерно половина Петербурга.

В большинстве случаев это заболевание хорошо c помощью медикаментов. Но, к сожалению, многие не обращаются за помощью или не знают, как ее найти. Без лечения заболевание прогрессирует и в конечном итоге приводит к грустным последствиям: потере семьи, работы, трудоспособности в целом, и почти в каждом седьмом случае - к .

Этих последствий можно избежать. Особенность биполярного расстройства в том, что наступление ремиссии зависит не только от врача и медикаментов, но и от . Очень часто биполярники провоцируют приступы «своими руками». Настроение людей с БАР (биполярное аффективное расстройство. - Прим. ред. ) очень нестабильно, равновесие хрупко, и «запустить» манию или депрессию можно десятками способов: психику легко расшатывают психоактивные вещества, алкоголь, недостаток сна, слишком интенсивная работа, путешествия и даже влюбленность. Так спустя короткое время после очередного курса лечения мощными препаратами человек снова оказывается в больнице. А каждый новый приступ снижает шансы на долгую ремиссию, бьет по социальному статусу, и еще больнее - по самооценке.

Опыт людей с психическими расстройствами по всему миру : есть гораздо больше шансов справиться с трудностями, когда тебя поддерживают люди, которые понимают твои проблемы и состояние, но при этом не смотрят на тебя как на пациента. Как показывает практика, таким человеком может быть не только партнер или близкий родственник. Помочь пережить самые черные времена может и старый друг, и даже человек, с которым вы никогда не встречались лично. Маша Пушкина специально для «Афиши Daily» поговорила с несколькими биполярниками о тех, в ком они нашли свою опору. Получилась история не о болезни, а о дружбе и доверии, которые могут победить даже безумие.

Яна, 31 год

Домохозяйка, коллекционирует книги и увлекается кондитерским делом

Целенаправленно я нигде не узнавала про способы поддержки, все сложилось вполне естественно. Болею уже 15 лет. Первым человеком, который за мной присматривал, была лучшая подруга, а сейчас это муж.

Когда моя гипомания (легкая степень мании, для которой характерно постоянно приподнятое настроение. - Прим. ред. ) разогналась в полноценную манию (это состояние также характеризуется односторонним влечением к какой-то теме, иногда сопровождается бредом. - Прим. ред. ), стало ясно, что за мной надо приглядывать. Подруга стала обращать внимание на повторяющиеся модели поведения в той или иной фазе, и мы решили вместе выяснить, что помогает в таких случаях. Я думаю, подруге было страшно брать на себя ответственность за мое состояние, но она оказалась великодушной и самоотверженной. Когда я выходила замуж, подруга передала эти знания мужу, а он уже дополнил их, опираясь на собственный опыт. Муж изначально знал, с кем связывает свою жизнь. Говорит, что его это не испугало.

Во время маниакальных эпизодов у меня бывают . Муж в это время не спорит со мной, но и не подпитывает их, стараясь перенаправить мою бурную энергию в другое русло. Спорить нельзя, ведь результат будет противоположным: меня окончательно заклинит на идее, я буду считать, что должна ее доказать во что бы то ни стало, даже если весь мир против меня, а вокруг враги и заговоры. Если это не помогает, муж соглашается обсудить все эти вещи, но при этом старается притормозить их воплощение в жизнь, предлагая составить конкретный и подробный план. Иногда это занимает меня надолго.

Например, я вечно хочу куда-нибудь переехать. Вот прямо сейчас, и почему мы еще не пакуем вещи? Муж старается меня усадить расписывать, какие есть плюсы и минусы у разных городов, что нас в них привлекает. В итоге я часами сижу на разных форумах, составляю списки, размышляю, как мы устроим свой быт, подсчитываю бюджет для разных стран мира. Еще есть маниакальная страсть к путешествиям, но эти планы после подготовки мы обычно воплощаем. А еще много лет назад в приступе маниакальности я купила квартиру - в ипотеку, с адскими платежами. Потом долго разруливали эту ситуацию, но все, к счастью, хорошо сложилось.

Муж изначально знал, с кем связывает свою жизнь. Говорит, что его это не испугало

Анна и Валерия, 21 год

Студентки

Анна: После серьезного депрессивного эпизода четыре года назад, который чуть не закончился суицидальной попыткой, я начала искать информацию по теме [поддержки]. Удалось найти на английском руководство для родственников и близких, как себя вести с таким человеком. Я разослала этот список всем друзьям, чтобы они имели представление о том, что происходит со мной. Последние несколько лет Лера ежедневно курирует мое эмоциональное состояние, и если, по ее мнению, оно выходит за рамки нормы, она мне говорит об этом. Лера просто спрашивает каждый день, как у меня дела, а если видит, что я странно реагирую, то интересуется, не случилось ли чего. Первое время было очень тяжело, потому что я в принципе не любила регулярно делиться личными переживаниями. Но, регулярно получая обратную связь, я могу представить динамику: помогают ли таблетки, как долго длятся побочные эффекты, переходит ли депрессивная фаза в среднюю и тяжелую степень, теряю ли я критичность мышления при гипомании.

Валерия: У нас постепенно установились очень доверительные отношения. Аня изучала тему БАР вдоль и поперек, а я читала статьи, которые она мне отправляла. Диагноз ничего для меня не изменил, ведь он остался прежним. После уже обсудили некоторые формальности (например, кому звонить в случае ЧП).

Анна: Я попросила Леру следить за гипоманиакальными проявлениями, в которых я теряю адекватную оценку своих действий: начинаются ночные импульсивные прогулки, алкоголь.

Валерия: Моя подруга очень ответственная и осознанная девушка, которая бережет себя, свое здоровье и свой кошелек. Прежде чем купить что-то дорогое, она спрашивает моего совета - и дальше мы уже разбираемся по ситуации. Мы можем доверить счета друг другу и не переживать. Также я знаю, куда и к кому бежать в случаях обострения.

Анна: Я плохо реагирую на запреты и напоминания о болезни. Да, мне периодически приходится обращаться за помощью к близким, менять лечение или брать продолжительные перерывы, но я жду взаимного уважения, чтобы на меня не смотрели через призму болезни.
Когда настроение нестабильно, резкие фразы вроде «в тебе говорит болезнь», «это не твои настоящие эмоции» вызывают стойкое отторжение, даже когда они правдивы. Грань между принятием болезни близкого и отождествлением его с диагнозом для здоровых людей крайне тонкая. Поэтому те, кто смог ее нащупать, заслуживают большого уважения.

Анна: В последний год на встречи с врачом я езжу с родителями. Когда врач замечает, что я могу не справиться в одиночку, она дублирует указания и советы для них. Я в свою очередь - подруге. Врач не один раз делала акцент на том, что со стороны смена эпизодов заметнее.

Валерия: У нас нет какой-то иерархии в отношениях, поэтому нет и давления, когда один принимает решения за другого. Это не поедание эмоциональных ресурсов друг друга, а дополнение и поддержка.

Анна: Главная опасность во взаимоотношениях с человеком с серьезным заболеванием - это впасть в . Такой формат одинаково плох как для «контролирующего», так и для «подчиняющегося». К сожалению, я попадала в такие отношения раньше. Стоит сохранять взаимное уважение и воспринимать друг друга как равных. Болезнь не должна доминировать в отношениях. В тяжелых эпизодах она временно выходит на первый план, но стоит всегда помнить, что ты - не болезнь.

Анна: У меня есть проблемы с памятью: я не помню часть эпизодов. В таких случаях я могу попросить помощи у Леры. Если вспоминать последние недели, то это регулярные напоминания позвонить врачу. В смешанных эпизодах это становится острой проблемой, потому что я могу внезапно передумать или забыть. На фоне тяжелого эпизода у меня может начаться психоз, а это самое опасное в заболевании. Благодаря нашему формату мне удается избежать таких обострений почти всегда.

Мария Гантман

Психиатр, кандидат медицинских наук, клиника Mental Health Center

Плюсы наблюдения со стороны близкого человека - это раннее реагирование и то, что он очень хорошо знает обычное поведение больного и может заметить даже небольшие изменения. Главный минус в том, что нормальное дружеское общение рискует превращаться в постоянное отслеживание симптомов. Не каждый психически здоровый человек способен оставаться в границах разумного.

Чтобы выбрать человека, на которого можно будет положиться в критической ситуации, присмотритесь к своему окружению. Необходим, прежде всего, высокий уровень доверия. Ваш помощник должен быть открыт к безоценочному и открытому диалогу и при этом эмоционально стабилен и устойчив к стрессу.

Анна Ушкалова

Психиатр

Поддержка крайне важна для каждого человека - очень часто и мы, специалисты в области душевного здоровья, нуждаемся в ней. А при биполярном расстройстве эта проблема возникает особенно остро. На начальных этапах самые близкие зачастую игнорируют наличие заболевания, да и друзья советуют либо «взять себя в руки», либо, наоборот, «расслабиться», иногда и при помощи алкоголя. Когда для всех становится очевидным, что «состояние» само не пройдет, уже требуется срочная госпитализация. Сохранный пациент получает «стигму».

Затем психиатры возлагают ответственность на непосвященного в тонкости ближайшего родственника (родителя или супруга) отслеживать любые изменения у пациента, и они действительно стараются это делать. На уровне «громко смеялся - гипомания началась, расстраивается - депрессия». В результате психиатры начинают по жалобам родных лечить вполне нормальные человеческие эмоции… и круг замыкается.

Чтобы ситуация изменилась, главную роль должна играть грамотность в области психиатрии. Родственникам, чтобы быть способными помочь, нужно хорошо понимать, что происходит с близким человеком. Во многих, в том числе и государственных клиниках, группы для обучения родственников или уже существуют, или создаются.

Особенно важна поддержка близких при экстренных состояниях. В глубокой депрессии или в мании человек не способен самостоятельно контролировать свое поведение, это решение принимают родные, иногда и без его согласия. В случае биполярного расстройства это должно быть крайним вариантом, когда все другие исчерпаны.

Один из важных шагов на пути к дестигматизации психических заболеваний - открытый и честный разговор о проблеме. Мария Пушкина рассказала нам о жизни с биполярным расстройством, трудностях в постановке диагноза и особенностях жизни с болезнью в России.

Биполярное расстройство (БАР) - это заболевание, при котором спокойное состояние чередуется с периодами повышенной активности и настроения (маниакальные эпизоды) и периодами подавленности, упадка сил (депрессивные эпизоды). Прежнее название этого явления - маниакально-депрессивный психоз - современные медики считают не вполне корректным. Фазы чередуются у всех людей по-разному и выражены в разной степени. Различают БАР I и II типа. В БАР I типа ярко выражена мания - крайняя степень нервного возбуждения, вплоть до потери самоконтроля и связи с реальностью. В таком состоянии человек способен возомнить себя пророком, носителем тайных знаний и броситься в любую авантюру. БАР II типа отличается тем, что у человека не развивается настоящих маний, а бывают гипомании - эпизоды приподнятого, вплоть до эйфорического, настроения. Но преобладают фазы депрессии, они могут продолжаться месяцами и даже годами.

О БАР II типа я знаю на собственном опыте. Я с детства понимала, что со мной что-то не так, и всегда страдала от резких перепадов настроения. Как и у многих, всё проявилось в подростковые годы на фоне гормонального сдвига. Детство я помню как абсолютно счастливое, безоблачное - и буквально в один момент оно закончилось. Я почти на четыре года погрузилась в унылую подростковую депрессию.

Мне казалось, что я тяжело больна. Я ненавидела себя и окружающих, чувствовала себя самым ничтожным, ни на что не пригодным созданием. Всё это усугублялось упадком сил, когда не то что пробежать кросс - дойти утром до школы было тяжёлым испытанием. Я ни с кем тогда не дружила и общалась только с книгами и героями сериалов про убийства. Какие-то предвестники этого, наверное, были и раньше. Я хорошо помню, что первый свой план самоубийства придумала в 9 лет. В 12–14 лет я с такими мыслями просыпалась и засыпала. Если жизнь обычного человека более-менее похожа на прямую (детство, юность, взрослый возраст), то жизнь биполярника - это американские горки, на которых движешься по кругу. В гипомании ты превращаешься в вечного подростка, который жаждет приключений на свою голову, не может и минуты усидеть на месте. В депрессии ты ощущаешь себя немощным стариком, у которого ржавеют мозги и тело.

Закончилась моя первая депрессия тоже будто по щелчку: ближе к 16 годам я однажды проснулась с улыбкой во всё лицо и поняла, что хочу бегать, хохотать, общаться. Жизнь моментально стала суперактивной и насыщенной, казалось, мне всё по плечу. Я ощущала себя в постоянном полёте и иногда двигалась и говорила так быстро, что друзья спрашивали: «Ты что, на спидах?»

Я училась, работала, была волонтёром, непрерывно путешествовала. Я спала тогда в лучшем случае часов по шесть, не в силах остановиться, замедлить вихрь мыслей и планов в голове. Однажды я на целый месяц оказалась в совершенно безумной арктической экспедиции на велосипедах: там я бегала с 18-килограммовым рюкзаком за плечами, обгоняя здоровых мужчин.

У меня была пара нервных срывов. Однажды я наорала матом на начальника, из-за чего меня исключили из проекта. В тот момент, когда я покинула свой город, чтобы покорять Петербург, организм начал меня подводить. В 22 года я снова была самым несчастным человеком в мире, обессиленным, подавленным, без планов и амбиций. Работа превратилась в каторгу, чтобы просто сделать звонок, нужно было по часу себя уговаривать. Я стала постоянно болеть, врачи говорили о падении иммунитета. Думать и писать было физически трудно, я не могла ни на чём сосредоточиться, забывала английские и даже русские слова. Я благополучно пережила этот период благодаря поддержке любимого мужчины, который обо мне заботился: приносил еду, водил за руку гулять, искал врачей.

Дальше взлёты и падения повторялись. Я пыталась разобраться, что со мной происходит, общалась с несколькими психотерапевтами. Все они были классные, современные, отлично образованные, но только один понял, что то, что со мной происходит, выходит за границы комплексов и детских травм. Это серьёзный недостаток многих специалистов - вера в то, что психотерапия может вылечить всё без всяких лекарств.

Подбирали мне препараты долго и мучительно. Я чувствовала себя Алисой в Стране чудес - никогда не знаешь, каким человеком проснёшься с утра.

Наконец, мой последний психотерапевт сказала: «Знаете, у вас налицо признаки депрессии. Я бы посоветовала встретиться с психиатром». Я была в шоке. Моё представление о себе радикально расходилось с картиной депрессии. Я привыкла думать о себе как об активном, жизнерадостном человеке, которому что-то мешает расправить крылья.

Первый психиатр, к которому я пошла, был частным врачом и принимал анонимно. Я бы не рискнула идти в государственный диспансер, где твои симптомы запишут и сохранят навеки. Если вы стоите на учёте, диагноз может потом помешать устроиться на работу, получить права - мало ли как ещё злоупотребит знаниями о тебе твоё государство. Врач пришла к выводу, что моя депрессия развилась из-за подавляемых негативных эмоций. Она назначила мне минимальную дозу нормотимика и рекомендовала разбираться с этими самыми эмоциями у психотерапевта.

Я поняла, что среди психиатров есть два враждующих лагеря: «олдскульный», который от каждого симптома найдёт таблетку, и «продвинутый», который считает, что антидепрессанты вредны, потому что они не устраняют психологические причины проблемы, а только убирают симптомы. Соответственно, первые считают, что БАР - это врождённый дефект в балансе гормонов, который можно исправить только химически. Вторые не верят, что это врождённая болезнь, а верят в психотерапию.

В итоге я обратилась к государственному врачу (это, в принципе, тоже можно сделать анонимно) с советским образованием. К тому моменту я много прочитала об аффективных расстройствах и уже сама поняла, что моя проблема не только в депрессии. Проницательная пожилая врач буквально с первого взгляда поставила мне диагноз «БАР II типа». Она выписала более сильные лекарства и предостерегла, что от психотерапии в таком состоянии только вред: раскапывание негативного опыта из прошлого может ещё сильнее травмировать.

Я вовсе не хочу сказать, что психотерапия при БАР не помогает. Биполярное расстройство - недостаточно изученное заболевание, о причинах его возникновения до сих пор спорят. Я знаю истории, где причины расстройства (например, воспитание психически неуравновешенными родителями) можно было проработать с помощью психотерапии. Мне психотерапия со временем тоже помогла, в первую очередь научиться принимать себя вместе с недостатками, не чувствовать себя виноватой и неполноценной из-за болезни. Главное - найти «своего» терапевта, с которым вы будете говорить на одном языке.

Это не помогло, мне становилось всё хуже. Я спала часов по одиннадцать и просыпалась с раскалывающейся головой и дрожью в руках. По вечерам я могла только лежать на диване и плакать. Всё это сопровождалось высокой тревожностью и социофобией: я начала шарахаться от людей, меня пугали толпа в метро и едущие мимо машины. В какой-то момент мне было страшно отвечать на звонки и даже открывать сообщения в фейсбуке. Все силы я тратила на то, чтобы ходить на работу и делать вид, что у меня всё в порядке.

Подбирали мне препараты долго и мучительно. У них масса побочных эффектов: то бессонница, то, наоборот, вялость и потеря внимания, проблемы со зрением, сыпь на коже… Я чувствовала себя Алисой в Стране чудес - никогда не знаешь, каким человеком проснёшься с утра. Биполярное расстройство сложно в лечении, потому что для мании и депрессии нужны совершенно разные препараты, а фазы сменяются непредсказуемо. БАР II типа, как и в моём случае, часто путают с депрессией, потому что на симптомы гипомании обычно не жалуются, до определённого момента они только радуют - это же сплошной драйв!

При этом, если лечить БАР только антидепрессантами, результат может быть плачевным: депрессия со временем перейдёт в манию, а мания может разогнаться до полной потери контроля и психоза. Об этом рассказывает шокирующая книга «Fast Girl»: её автор, олимпийская спортсменка, на фоне мании решила заняться проституцией.

Я не сразу осознала, что, чтобы чувствовать себя лучше, образ жизни нужно менять. Первое, что я сделала после постановки диагноза, - взяла много денег в кредит и отправилась на тропический курорт, где зависала в клубах и успокаивала нервы алкоголем. Я тогда не думала, что мне потом год придётся выплачивать долги, а думала о том, что нужно немедленно сбежать от этого уныния и серости. Загулы и растраты - это очень типичное для биполярников поведение. Но за праздником жизни неизбежно последовала очередная депрессия, и пришлось делать выводы.

На самом деле я до сих пор не смирилась с тем, что у меня в жизни много ограничений. Моё состояние и сейчас неидеально, хотя я не теряю надежды, что оно станет лучше. К сожалению, биполярное расстройство - это на всю жизнь, можно только несколько выровнять перепады настроения и приспособить к ним образ жизни. Если его не лечить, оно ухудшается с возрастом: депрессии будут чаще и тяжелее. Мне, в общем, повезло. Около половины людей с БАР не могут полноценно работать и не способны завести семью; у многих за плечами попытки самоубийств и месяцы в психиатрических клиниках. Другая половина вполне справляется со всеми социальными функциями, только это даётся им тяжелее, чем другим.

В депрессии очень трудно работать. Я примерно полгода не могла делать почти ничего осмысленного. Важно сократить число дел до минимума, не погребать себя под горой обязанностей. Но при этом нельзя совсем всё забрасывать: диванный образ жизни добьёт вас окончательно. Самая большая иллюзия в депрессии - что в твоём состоянии виноваты внешние обстоятельства: муж не любит, на работе не ценят, в стране бардак. Стоит бросить всё старое, например уехать на край света, и жизнь наладится. Я многое бросала и уезжала три раза; это помогает, но очень ненадолго. Со временем на тебя наваливаются все те же самые нерешенные проблемы. В фазе гипомании легко наломать дров, испортить отношения с близкими и коллегами. Нужно учиться притормаживать и расслабляться. Очень помогает йога.

Правила жизни биполярника довольно простые, они вписываются в избитое понятие здорового образа жизни: соблюдать режим, отказаться от алкоголя и прочего допинга, заниматься спортом, по ночам спать. И нужно себя беречь: не переутомляться, избегать лишнего стресса. Бури страстей и богемный образ жизни не для вас, хотя биполярная душа требует именно этого. Я стала себя ограничивать в увлечениях. Раньше если мне нравилось какое-то дело, я погружалась в него с головой, могла не есть и не спать. Теперь понимаю, что постоянное напряжение расшатывает психику. Полезно вести дневник, чтобы упорядочить мысли и переживания. Стоит завести шкалу настроения - табличку, в которую ты записываешь своё настроение и принятые лекарства. Это важно, чтобы точно представлять, как со временем развивается заболевание и насколько эффективно лечение.

В западной культуре биполярное расстройство широко обсуждается ещё с 80-х. Многие известные люди открыто говорят о своей борьбе с заболеванием, и это очень поддерживает. В первую очередь это нежно мной любимый Стивен Фрай, который выпустил фильм о своей жизни с БАР, «Stephen Fry: The Secret Life of the Manic Depressive», а ещё Кэтрин Зета-Джонс и Джереми Бретт. Кстати, песня Курта Кобейна «Lithium» тоже о биполярном расстройстве: БАР I типа лечат литием. Радует, что в популярных сериалах появляются яркие персонажи с биполярным расстройством, например Кэрри из «Родины», Йен и его мать из «Бесстыдников», Сильвер из «Беверли-Хиллз 90210: Новое поколение».

Из-за недостатка информации о БАР ты не можешь понять, что с тобой творится, чувствуешь себя проклятым.

Меня очень поддержало чтение книг, написанных самими людьми с биполярным расстройством, где они рассказывают, как справляются с болезнью, что чувствуют. Позитивный пример необходим, чтобы поверить, что ты не обречён, ты справишься. Must read - книги Кей Джеймисон, известного американского психиатра, которая во время расцвета своей карьеры поняла, что сама страдает биполярным расстройством. Болезнь не помешала ей изменить мир к лучшему: открыть клинику для лечения БАР, вести исследования, написать книги, которые стали бестселлерами, в первую очередь автобиографию «An Unquiet Mind: A Memoir of Moods and Madness», а ещё «Touched with Fire» - впечатляющее исследование о связи БАР с творческими способностями (многие гениальные люди страдали этим заболеванием, психиатры подозревают в биполярности Марину Цветаеву и Владимира Высоцкого). К сожалению, ни одна популярная и доступная обычному читателю книга о БАР не переведена на русский. Я хочу восполнить этот пробел и уже практически перевела «An Unquiet Mind»; теперь думаю, как её издать. Кстати, только что вышел фильм о биполярном расстройстве «Touched with Fire» с Кэти Холмс в главной роли, названный в честь книги; очень надеюсь, что он доберётся до России.

В России для больных БАР главная трудность заключается в том, что никто не знает, что это за болезнь и что с ней делать. Как, впрочем, и с другими психиатрическими проблемами: люди воображают ужасное и думают, что это опасно для окружающих. Из-за недостатка информации ты не можешь понять, что с тобой творится, чувствуешь себя проклятым. На самом деле вокруг вас каждый день гуляет множество вполне симпатичных персонажей с психопатией, хронической депрессией или обсессивно-компульсивным расстройством. Если они знают свои особенности и умеют их контролировать, они ничем не отличаются от других людей. Я думаю, в России в массе психические проблемы «прячутся» за алкогольной зависимостью: алкоголь - это доступное «лекарство», с помощью которого люди пытаются держаться на плаву.

В британской прессе сейчас много говорят о том, что к психическим проблемам нужно относиться так же, как и к любым другим проблемам со здоровьем, например как к язве желудка или астме: ты полноценный член общества, но у тебя есть ограничения. Этот подход пока далёк от российских реалий. Ты не можешь взять больничный из-за депрессии. Не можешь вслух говорить о своих проблемах, боясь быть отвергнутым, лишиться работы. Люди шарахаются от психиатров и остаются наедине со своей проблемой, довольно трудно найти грамотного профильного специалиста. Почти нет литературы на русском, нет тех же групп поддержки. Есть пара сообществ в соцсетях, но в них очень не хватает экспертов.

Я хочу внести посильный вклад в то, чтобы ситуация в моей стране стала лучше. Как неплохой переводчик, я перевожу и выкладываю в сеть интересные статьи и книги о БАР. В планах - развивать профильный

Состояние, когда организм заявляет о хронической усталости, а душа – о тоске и грусти, часто по ошибке называют депрессией. В действительности ощущение апатии и подавленности мало что общего имеет с биполярным расстройством (раньше его называли маниакально-депрессивным психозом).

Эта болезнь никогда не проходит сама и иногда требует длительного лечения – как правило, людям с таким диагнозом для выздоровления требуется употреблять медикаменты и постоянно находиться под наблюдением врача. Специалисты считают депрессию болезнью XXI века и в доказательство приводят цифры – в среднем в мире такой диагноз имеет один человек из десяти, при этом до 20% больных не могут добиться полного излечения. Несколько человек с биполярным расстройством рассказали «МИР 24» о том, как узнали о своей болезни и научились с ней жить.

Екатерина Ф.: Все началось с депрессии после родов. Малышке тогда было уже четыре месяца, и у меня прошла эйфория, связанная с ее появлением, серые будни стали похожи один на другой. Все говорили, что у меня типичная послеродовая депрессия, которая проходит сама собой. Сначала я занималась самолечением: читала описание симптомов в «мамских» журналах и на форумах, пробовала найти увлечение, не видеться с ребенком какое-то время.

Когда малышке было уже восемь месяцев, мне старались помочь две самые близкие женщины - мама и свекровь. Все было тщетно. Казалось, что жизнь больше никогда не будет радовать, и впереди нет ничего светлого. Никакие разумные доводы о том, что у меня есть чудесный ребенок, муж, друзья, возможность вернуться в университет не помогали. Я чувствовала себя совершенно ненужной и бесполезной. Каждый день все валилось из рук, я ничего не хотела делать, не могла видеть себя в зеркале, даже о ребенке заботилась кое-как.

Все, что бы я ни делала, начиная от супа и заканчивая переводами статей, казалось мне ужасным и бездарным. Я будто бы находилась в лимбе: и жить не хочется, и умирать бессмысленно.

Когда меня, наконец, уговорили пойти к психиатру (депрессия на тот момент длилась уже около полугода), тот сказал, что пока я кормлю грудью, медикаменты принимать нельзя, а как закончу кормить, депрессия, возможно, сама пройдет. И действительно, постепенно мое состояние стало улучшаться само собой. Когда дочке был год и три месяца, я почувствовала в себе просто какие-то невероятные силы и возможности (позже я узнала, что именно это и называется гипоманией) и пошла - нет, побежала, даже полетела - покорять мир.

В какой-то момент я почувствовала себя всемогущей – так наступила фаза мании. Все мои старые принципы и идеалы разрушились и, откуда ни возьмись, возникла новая идеология, которая менялась каждую минуту. Мне хотелось все успеть, быть в нескольких местах одновременно. Я брала на пары ребенка, потом поняла, что это неэффективно, и стала оставлять дочь с друзьями. Несмотря на то, что мне было очень тяжело с ней (дочь болела, капризничала, отвергала мою грудь), я не отчаивалась. Прогрессирующая болезнь будто бы придавала мне силы. Я почти не спала, ночами делала задания по учебе.

Когда нас выписали из больницы, я решила навестить мужа – он живет и работает в Москве. Было 23 февраля, почти неделя выходных, я впервые в своей жизни взяла билет на самолет. Когда мы прилетели, стало понятно, что ребенок дико соскучился по папе. Настолько, что он даже не мог ходить на работу: она не оставляла его ни на минуту. Позже я поняла, что дочь хотела не к отцу, а просто избежать контакта со мной - возможно, девочку пугало мое состояние, и она не чувствовала себя в безопасности рядом со мной. В эту же короткую неделю моего пребывания с мужем я решила с ним развестись.

Дальше чудачества только усугублялись. Я вступила в сексуальную связь с мужчиной, которого знала всего несколько недель, хотя мне такое поведение крайне не свойственно: с мужем до свадьбы я встречалась пять лет, и он был моим единственным мужчиной.

В период мании я во всем видела знаки судьбы, эмоции захлестывали. Некоторые наркоманы примерно так описывают героиновый приход. Только у меня это было без всяких наркотиков и даже без алкоголя, и длилось около десяти дней, пока меня не определили в стационар психбольницы. Казалось, что удача преследует меня по пятам. Все события складывались именно так, как мне на тот момент хотелось. Стоило мне затормозить машину на улице, как оказывалось, что она едет в нужном мне направлении. Я совершенно внезапно встречала на улице знакомых, которых давно не видела и чувствовала себя персонажем какой-то фантастической книги или даже Библии.

Теперь вспоминаю это время с улыбкой. Мама считает, что я сильно опозорила ее и себя перед родственниками в тот период. Даже не знаю, куда бы меня все это привело, если бы она силой не затащила меня к психиатру. Я не хотела признавать себя больной, потому что мое состояние мне безумно нравилось. За неделю нашего с мамой противоборства я довела ее до нервного срыва.

В психиатрию меня доставили силой и обманом. Месяц я провела там в изоляции от внешнего мира.

Потом было наблюдение у местного психиатра. Я думала, еще месяц-два, и все закончится, но не тут-то было. Врач сказал, что некоторые с моим диагнозом излечиваются за год-два, а некоторые всю жизнь сидят на лекарствах.

Не могу точно сказать, когда я начала выбираться из депрессии. Просто в какой-то момент снова стала замечать, что я привлекательна, возможно, даже красива. Затем поняла, что в мире есть вещи, которые мне интересны: стало нравиться заниматься ребенком, я снова находила удовольствие в выборе одежды для него, вернулась к занятию театром, стала заниматься уроками со своей сестрой. В какой-то момент дошло до того, что я настолько поверила в себя, что решила продолжить свое обучение в университете (до этого казалось, что я совсем отупела, и таким, как я, не место в высшем учебном заведении). И вот я взяла ребенка под мышку и, несмотря на то, что близкие меня отговаривали, поехала за 200 километров от Ростова к началу нового семестра. Все за меня очень волновались, но я чувствовала себя сильной.

Скоро уже будет два года, как я наблюдаюсь у психиатра и регулярно принимаю медикаменты. Одни из них вызывают сонливость, что очень мешает мне жить как всем нормальным людям. Я могу вечером принять лекарство, а утром не услышать будильника и вообще проспать 12 часов кряду. Другие мне назначают, когда врач видит, что мое состояние очень близко к депрессии (это состояние называется гиподепрессия). Они поднимают настроение. И, к счастью, не вызывают зависимости.

Бывают периоды, когда я больше не хочу пить таблетки. И я вру маме, что пью их, а сама могу неделю-две жить без них. Это классно в том плане, что я могу меньше спать и больше всего успеваю. Но потом я понимаю, что так делать нельзя. Особенно я испугалась этой зимой, в сессию. Меня трясло от любого волнения. Я не приходила на экзамены, потому что мне становилось физически плохо при мысли, что надо выходить из дома и куда-то ехать. Впервые, наверное, за те два года, которые я лечусь, я испытала на себе такой яростный приступ болезни. Врач сказал, это гиподепрессия и увеличил дозу лекарств. Теперь я стараюсь не пропускать ни одного приема. Учебу в университете опять придется отложить.

Никита П.: О существовании такого синдрома узнал в прошлом году, хотя первые отклонения начались в возрасте 15 лет. К врачу обратился только в этом году с началом очередной депрессивной фазы. Большинство людей не знают о существовании такой болезни. У многих срабатывает ошибочная реакция вроде «а, ну это ты просто расстроен, не переживай». Родственники живут далеко, поддерживают по телефону, особенно сестра, которая учится на психфаке МГУ. Друг не верит в существование каких-либо подобных расстройств и думает, что это я просто приуныл.

Я принимаю два типа лекарств - антидепрессанты и стабилизаторы настроения. С ними становится полегче, без них – совсем плохо. К болезни отношусь нейтрально, ведь я не выбирал, каким мне родиться. Люблю ее за фазы гипомании и, конечно же, ненавижу за депрессивные фазы. Помню, что в последнюю мою гипоманиакальную фазу я с особым рвением оптимизировал финансовые потоки в фирме, где работаю. В такие моменты я ощущаю, что в жизни все прекрасно, а в будущем все будет еще лучше, что бы со мной ни происходило. Музыка вызывает позитивные эмоции и воспоминания, все цвета вижу ярче обычного. Все вокруг интересно и хочется быстрее уже поспать и начать новый день.

Мария Ф.: Диагноз «биполярное расстройство» мне поставили в августе 2015 года. Первые депрессивные фазы начались в 14 лет. Врачи считают, что болезнь проявила себя через булимию. Два раза я лежала в психиатрии. Первый раз в 17 лет – тогда мне помогли, но не выявили БАР. Второй раз - после того, как вязала академический отпуск в университете из-за глубокой депрессии. В тот раз в больнице я ползала по стенам из-за неправильно подобранного лечения.

Впервые в жизни теряла сознание, когда сдавала кровь - не из-за ее вида или самой процедуры, а потому что сил не было, мозг вообще не работал. Сбежала из больницы из-за отсутствия результатов и ужаса пребывания. Нас кормили по часам, не давали звонить родным, наказывали, если шла в туалет и закладывала два пальца в рот после приема пищи. Психологической поддержки не было, бесед не вели – в общем, обращались как с людьми, которые будто издеваются над персоналом – им казалось, что мы не больные, а просто развлекаемся бессознательно. Вышла свободно, на проходной даже ничего не спросили.

Биполярное расстройство помог выявить духовный учитель. Я пришла к ней после того, как меня уволили с работы. Мы сели поговорить, и она сказала: «У меня сейчас два раза вылетел мозг. Такого со мной никогда не происходит. Ты это испытываешь?». Я кивнула. После этого я пошла на консультацию врача, который прописал мне кучу анализов: МРТ, гормоны, кровь, ЭЭГ, дуплексное сканирование головного мозга, УЗИ щитовидки. Анализы ничего не показали, и врач сказала, что надо меньше думать и заниматься дыхательной практикой вроде праноямы.

Невролог из городской поликлиники сказал, что у меня эписиндром. Дал буклетик, чтобы я отмечала спады-нарастания состояний, отправил к психологу. Тот в свою очередь начал давить на отношения с мамой и прописал антидепрессанты. Их пить я не стала, на повторную встречу не пришла. После это я пошла к психиатру, которого посоветовали знакомые. Через полчаса общения она сказала: «Вы пример для студентов - явный биполярник». Она озвучила пару событий, которые со мной должны были происходить, и я молча соглашалась, пораженная точностью ее слов.

Болезнь ведет себя каждый раз по-новому. Только в декабре прошлого года я признала наличие у себя пожизненного диагноза и с этого момента начала вести дневник настроений. Если бы диагноз поставили раньше, я бы не потеряла столько времени. В особо тяжелые моменты тело ломает, кажется, будто в каждый сустав вставили шестеренку и крутят ее в обратном направлении. Это больно, хоть со стороны я выгляжу здоровой.

Мне приходится прилагать колоссальные усилия, чтобы держаться в тонусе и выглядеть нормальной.

Обычно хочется закрыться, свернуться калачиком или лечь на пол или повиснуть, или все это одновременно, и плакать от боли и невозможности изменить телесное состояние.

Меня никто не поддерживает из родственников. Мама, когда я пыталась объяснить свое состояние, кинулась мне на шею со словами: «Прости меня, пожалуйста! Я думала, ты специально себя так ведешь, чтобы мне сделать больно». Большинство родственников делает вид, будто ничего нет. Некоторые интересуются, не придумала ли я себе это. Друзья, скорее всего, тоже не понимают моего состояния. Им трудно определять динамику настроения. Проще списать мое поведение на дурной характер, чем задать простой вопрос: «Маш, может, у тебя снова депрессия?». По сути, мне бы хватило простого принятия, но этого самого простого действия нет нигде в моем пространстве.

Личной жизни у меня нет. Мне трудно дается общение с мужчинами, потому что настроение может меняться несколько раз на дню, тело ведет себя неадекватно и, чтобы управлять ими обоими, нужно много сил и включенность в болезнь, поэтому часто я даже не замечаю вокруг ничего и никого. Мне бы себя в руках удержать, на другого человека просто не хватает ресурса. А мужчину, которой пошел бы со мной в темноту и неизвестность, пока не встретила.

Чтобы принять человека с БАР, нужно быть готовым к эмоциональным качелям без видимой причины. На это пойдут немногие.

Это сложно и тяжело для неподготовленного человека. А тот, кто решился на это, обладает осознанностью. На работе я рассказала о своем диагнозе коллегам из своего отдела. Они вроде бы поняли, но я не почувствовала полного осознания. Сложно ведь признать в человеке дефекты, если они не налицо в виде физической недостаточности или понятной болезни типа, язвы, рака, экземы.

Я чувствую себя лишенной чего-то очень важного, чужой среди тех, кто есть на этом празднике жизни. Мне легче быть одной, чем объяснять кому-то, что у меня есть психические отклонения. Для этого нужно доверие, а оно складывается из принятия человека со всеми его плюсами и минусами.

Летом я отказалась от антидепрессантов без разрешения врача. Почувствовала, что могу без них. В декабре у меня было обострение - мозг так болел, что хотелось раскрыть черепную коробку и высыпать туда ведро льда. Он будто горел, пылал неистово. Я ходила как зомби, не в силах что-либо сказать больше, чем «да» и «нет». В этот день я работала. Мне пришлось выжить в условиях собственной внутренней войны, хотя очень хотелось лечь и плакать от боли. Утром я просыпаюсь, будто побитая десятками палок и никуда не хочу идти. Стоит больших усилий что-то сделать.

Сейчас я отношусь к депрессии как проводнику к своим потаенным желаниям. Она показывает мне себя настоящую - вряд ли бы я смогла до этого дойти самостоятельно. К примеру, теперь я знаю, что мне ничего не стоит пойти в магазин и купить сумку на все деньги. Хотя болезнь мне очень мешает: я хочу просыпаться без надрыва и ужаса от предстоящего дня и ничего не бояться.

Что нужно знать о болезни:

Биполярное аффективное расстройство (БАР) – это психическое расстройство, для которого характерно чередование маниакальных и депрессивных состояний, эйфории и депрессии. Эти две стадии могут сменять друг друга резко или постепенно. В период мании больному приходят в голову бредовые идеи, которые он пытается воплотить в жизнь, человек становится очень чувствительным, обидчивым, иногда может возникнут повышенная религиозность. Фазу депрессии обычно сопровождают снижение активности, нарушение сна, утомляемость, чувство вины, отсутствие аппетита, иногда – мысли о суициде. Существуют и так называемые интермиссии - светлые фазы, когда болезнь исчезает, и человеку кажется, что он здоров. Больные, принимающие в это время антидепрессанты, могут решить, что выздоровели, и самовольно прекратить лечение. Как правило, это приводит к ухудшению состояния. Кроме того, маниакальные эпизоды часто приводят к потере работы, юридическим и финансовым проблемам, а также к аномалиям сексуального поведения.

На биологическом уровне болезнь можно объяснить нарушением состава нейромедиаторов - веществ, которые управляют настроением в человеческом организме. Основные из них - адреналин, дофамин и серотонин.

Чаще всего болезнь впервые проявляет себя в подростковые годы или в юности. Ей одинаково подвержены и мужчины, и женщины. Бывает, что люди живут годами и даже десятилетиями, совершенно не понимая, что с ними творится. Развитие БАР может быть вызвано сочетанием нескольких следующих факторов:

- генетический (наследования предрасположенности к БАР у одного или нескольких кровных родственников);

- биологический (сбой в функционировании путей передачи нервных импульсов);

- психологический (воспитание, обстановка в семье, детские травмы).

Известные люди с биполярным расстройством:

Актеры Стивен Фрай и Кэрри Фишер (исполнительница роли принцессы Леи в «Звездных войнах»)
- художники Михаил Врубель и Винсент Ван Гог
- Кэрри Фишер
- певица Бритни Спирс
- композитор Людвиг ван Бетховен

Алла Смирнова